История Ленского речного флота
Павлов А.С.
( Отрывок из статьи истории Ленского речного флота о гибели Добрынина М.И.)
После погрузки отошли от Нелькана и, пройдя примерно километров двести, увидели на правой стороне по течению, в глухом месте, группу вооруженных людей, которые давали знак остановиться. Капитан принял решение сделать оборот, так как одеты они были как красноармейцы, с нашитыми красными лентами. После остановки парохода на берег была подана шлюпка. Когда их доставили на пароход, эта группа зашла в салон, вызвали туда капитана, где предъявили ему свои права, приказав возвращаться в Нелькан под угрозой оружия". О побеге бывших офицеров, находившихся на военной службе в Якутске, среди которых были Толстоухов, Коробейников, Занфиров, Шипков, Жарников и другие — стало известно сразу, однако погоня промедлила. Посланный на разведку тунгус С. Березин сообщил, что офицеры захватили пароходы, в том числе и тот, который ждали красные, а баржи стоят на якоре у устья Юдомы. Попытка сплавить баржи вновь не удалась: сплывавшие на лодке матросы и шкипер Фукин сообщили, что "Соболь" уже увел баржи в Нелькан. Далее М.А. Комышев вспоминал: "На "Соболе" ехал пассажиром бывший работник ГПУ Добрынин Михей с семьёй. Людей, зашедших на пароход он сразу же узнал, сказав нам, что это бывшие белогвардейские офицеры. Они его узнали тоже. "Киренск", вышедший из Нелькана позднее нас, бандиты задержали, часть вооруженных людей перешла на него. С приходом в Нелькан многих из числа пассажиров арестовали и заперли в трюме "Соболя". Нельканские богатеи оживились, купец Филиппов дал обед, отслужили молебен в церкви, после чего отошли ниже Нелькана километров на 15. Здесь бандиты начали готовиться к расстрелу коммунистов — это было понятно по их поведению. Зажгли фонари, сходили, посмотрели место для расстрела в лесу.
Запруда. Верховья реки Лена
Видимо их взяло сомнение, что арестованные могут разбежаться, после чего они приняли решение расстреливать их прямо на корме парохода. Вышел один из них в бурке, пьяный, заорал, чтобы мы спрятались в каюте и не выходили. Коммунистов выводили группами и расстреливали, затем сбрасывали в воду и тех, кто плавал, расстреливали на плаву, целясь в головы. Один из арестованных, начальник милиции в Троицком, сумел уйти из-под пуль (это был В.И. Васильев, за укрытие которого позже был казнен местный житель И.Соловьев — прим. автора). Коммуниста из экспедиции, которая базировалась на "Киренске", допрашивал Васька Коробейников в салоне, ничего от него не добился (вероятно, это был П.А. Гамзин — прим. автора). Очень жаль нам было Михея Добрынина — весельчака, гармониста, с которым я близко познакомился в этом рейсе. На борту "Соболя" были расстреляны также председатель Нельканского ревкома Н. Бушков, комиссар С. Черепащенко, бывший матрос — потемкинец И. Руди, Капорушкин, Шелковников, Швецов и другие. Причём Иван Андреевич Руди, раненый, сумел проплыть ещё целых семь километров, однако его поймали, догнав на лодке. Затем наступила зима. Цирульников к тому времени заимел доверие у Коробейникова, ему было выдано оружие. Обморозившись в майне, я отказался выходить на работу, за что капитан послал меня на устье Аима отстаивать и охранять баржу, причем распорядился снять меня с довольствия. Однако матросы и повар-китаец, фамилии которого я не помню, буквально спасли меня, прокормив втайне от Цирульникова". Имея дефицитные товары, Коробейников приступил к формированию "повстанческой армии" и вскоре Якутск оказался в блокаде. Жители и гарнизон города нуждались в продовольствии, топливе, товарах первой необходимости. На дрова пошли бревна из башен старинного острога, каждый день на кладбище, где ныне находится площадь Марата, хоронили бандитские жертвы. Морально-политическое состояние ухудшилось ещё и из-за гибели Н.А. Каландарашвили, командира отряда, шедшего на выручку городу.